Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего?

Сказав: если пища соблазняет брата моего, не стану есть мяса, дабы кто не почел его тщеславным и самохвальным, вынужден, наконец, объявить, что воздерживался и от дозволенного, чтобы не соблазнить кого-нибудь. Тогда как Христос заповедал проповеднику Евангелия питаться от Евангелия (Лк.10:7), то есть за счет поучаемых, я, говорит, лучше решился истаивать от голода и ничего не брать от вас, но работать своими руками и питаться своими трудами. Ибо, как кажется, были у них некоторые учители богатые, пользовавшиеся честью за то, что учили безвозмездно и тем старались пристыдить Павла. Уразумев это, он, как я сказал, не хотел кормиться за счет своих учеников, хотя и имел на это право. Так, говорит, я веду себя: а вы не воздерживаетесь и от идоложертвенного. Такова вообще мысль этого места, которую он раскрывает в нескольких стихах. Впрочем, рассмотрим и порознь каждое изречение. Не Апостол ли я? Чтобы кто-нибудь не сказал: "тебе нельзя брать, поэтому ты и не берешь", говорит: как? разве прочие апостолы не берут? - да, - скажешь. - Что же? разве я не апостол? то есть такой же, как они. Не свободен ли я? То есть никто не возбраняет мне брать. Чтобы не сказали опять: "прочие апостолы важнее тебя, потому что видели Господа", говорит: не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Ибо после всех явился и мне, как некоему извергу (1Кор.15:8). А быть самовидцами Христа было действительно великим преимуществом; ибо Сам Он говорил: "Блаженны ваши очи, потому что вы видите то, чего не видели пророки и цари". (ср. Лк.10:23,24).

Не мое ли дело вы в Господе?

Если ты и свободен, если и ты апостол, но не совершил никакого дела апостольского: что из этого? ибо и Иуда был апостол, и видел Господа. Поэтому говорит: вы мое дело; значит, я исполнил служение апостола. Но сказав важное, прибавил: в Господе, то есть исполнил силой не своей, но Господней.

Если для других я не Апостол, то для вас Апостол.

Не говорю, что я учитель всей вселенной; но вам разве я не учитель? Почему же я не брал ничего от вас, с которых взять имел особое право? Чрез такую уступку еще более подтверждает речь свою.

Ибо печать моего апостольства - вы в Господе.

То есть доказательство. Если кто пожелает убедиться, точно ли я апостол, я укажу на вас. Вы составляете печать и подтверждение моего апостольства; ибо я совершил между вами все, что должен сделать апостол.

Вот мое защищение против осуждающих меня.

Желающим знать то, откуда видно, что я апостол, я предложу в свою защиту вас. Ибо доказав, что вы всему научены мной, я поражу осуждающих меня.

Или мы не имеем власти есть и пить?

То есть взяв нужное с учеников. Но мы не пользуемся этой властью, хотя мы и имеем ее.

Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа?

За апостолами следовали богатые женщины, которые доставляли им необходимое и всю заботу об этом принимали на себя, чтобы они занимались только проповедью. Примечай, что верховного он поставил после, как важнейшего, выражая такую мысль: что мне говорить о прочих? сам Петр так делает. Братиями же Господними называет Иакова, епископа Иерусалимского, Иосию, Симона и Иуду (Мф.13:55), которые назывались братьями Господа потому, что Иосиф обручен был с Богородицей.

Или один я и Варнава не имеем власти не работать?

То есть ужели мы не имеем власти жить без работы и содержаться на счет своих учеников, не работая? Не умолчал и о Варнаве, который, как ему было известно, был также точен в этом отношении; ибо он жил своею работой.

Какой воин служит когда-либо на своем содержании?

Ибо все воины пользуются содержанием от общества. Прилично поставил на первом месте служение воина; ибо оно имеет сходство с служением апостольским по соединенным с ним опасностям и по борьбе с мысленными врагами.

Кто, насадив виноград, не ест плодов его?

Этим примером указал на трудность, множество бедствий и забот. Впрочем, не сказал: не употребляет весь плод, но: не ест плодов. Не сказал также: кто не обогащается от плода, но: не ест. Так повсюду убеждает искать необходимого, а не излишнего.

Кто, пася стадо, не ест молока от стада?

Не сказал: продает овец, или: съедает их, или: все молоко, но: молока, показывая нам этим, что учитель должен довольствоваться малым вознаграждением и необходимым содержанием. Именем "пастыря" указывает на то, что учитель должен иметь большое попечение.

По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон?

То есть разве я только человеческими примерами подтверждаю это, а свидетельства из Писания не имею? Я могу доказать, что это и Богу угодно; то же повелевает и Закон, который не от людей, но от Бога.

Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего.

С избытком подтверждает желаемый предмет, почему приводит в пример и волов.

О волах ли печется Бог?

Что же? ужели не печется? Печется, но не так, чтобы давать законы о них. Поэтому заботливостью о бессловесных внушал нечто иное, именно приучал иудеев заботливости об учителях. Отсюда же узнаем, что все, что ни говорится в Ветхом Завете о бессловесных, то служит к назиданию людей.

Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано.

Употребил слово конечно (πάντως), как о предмете общепризнанном, чтобы не дать слушателю повода возразить что-нибудь.

Ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою.

То есть учитель должен возделывать ниву сердец и трудиться с надеждой на воздаяние и вознаграждение.

И кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое.

От сеяния перешел к молотьбе, чтобы и этим выразить, как много трудов у апостолов: ибо и они пашут и молотят. Поскольку же пашущий только надеется, а молотящий отчасти уже и наслаждается, то сказал, что молотящий получает ожидаемое им. А дабы кто-нибудь не сказал: "что же? за столь великие труды апостолов ты полагаешь им вознаграждение в том только, чтобы получать пропитание?" прибавил: с надеждою, то есть будущих благ, так что должно надеяться и тех благ, да сверх того и есть и пить за счет учеников.

Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?

Здесь доказывает правоту дела. Вы, говорит, воздаете неравное тому, что вы приняли. Ибо мы посеяли в вас духовное, а вы воздаете нам телесное. Велико ли это?

Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы?

Намекает на некоторых лжеучителей, которые брали с них без стыда и самовольно. Посему не сказал: если иные берут, но: имеют у вас власть, то есть господствуют, властвуют над вами, распоряжаются вами, как рабами; не тем ли более имеем право мы, истинные апостолы?

Однако мы не пользовались сею властью.

Хотя мы имеем власть есть и пить на ваш счет, однако мы не пользовались этой властью, дабы вы не соблазнялись. А вы не воздерживаетесь и от идоложертвенного, чтобы чрез это не соблазнить слабейших из братии!

Но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову.

Дабы кто не сказал: "ты и имел нужды, потому и не брал", говорит: хотя мы находимся в большом стеснении, однако все переносим, и голод, и жажду, и наготу, дабы не произошло какой-либо преграды, то есть какого-либо замедления для Евангелия и проповеди.

Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища?

Не удовольствовавшись вышеприведенным примером, приводит другое место из Закона, чтобы доказать, что имел право брать от учеников. Так как заповедь о волах объяснена была им в переносном смысле, то говорит, что Закон буквально повелевает, чтобы священнодействующие питались от святилища, то есть левиты, которые по степени своей ниже священников. И не сказал: питаются от приносящих, но от святилища, дабы ни принимающие не стыдились, как питающиеся от людей, ни дающие не превозносились.

Что служащие жертвеннику (προσεδρεύοντες - приседящие) берут долю от жертвенника?

То есть священники и архиереи. Словом "приседящие" указывает на постоянное служение и пребывание. И не сказал, что они берут священное, указывая на умеренность и на то, что не должно собирать деньги. Не сказал также, что они берут с приносящих жертвы, но берут долю от жертвенника. Ибо что было принесено, то принадлежало не принесшим, но храму и жертвеннику. Сказал берут долю, потому что кровь закалаемых в жертву была проливаема на жертвенник, жир был сжигаем, а остальные некоторые части мяса, как то: грудь, правое плечо, некоторые внутренности, священник брал себе (Лев.10:14). Но жертвы всесожжения принадлежали одному только жертвеннику (Лев.9:12-14).

Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования.

Сильнейшее всех прочих доказательство назвал в конце. Что, говорит, я представляю то одно, то другое? Господь так повелел, дав закон, согласный с ветхозаветным (Лк.10:7). Как выше сказал: от святилища питаться, так и здесь: не от поучаемых, но от благовествования, дабы питающие не превозносились. Не ты, говорит, питаешь его, но дело его, - благовествование. И сказал жить, а не торговать, ни богатство собирать.

Но я не пользовался ничем таковым.

То есть я не воспользовался ни одним из вышеупомянутых примеров ветхозаветных, ни повелением Христовым, чтобы есть и пить ваше.

И написал это не для того, чтобы так было для меня.

Дабы кто не сказал ему: "что же? если ты не пользовался доселе, то хочешь пользоваться на последующее время, почему и говоришь это", спешит исправить такое мнение, говоря: я написал сие не для того, чтобы так было для меня, то есть чтобы мне брать от вас.

Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою.

Я, говорит, лучше соглашусь умереть от голода, нежели допущу, чтобы кто-нибудь уничтожил похвалу мою, то есть объявил ее суетной и пустой. Сказал: похвалу, дабы показать избыток своей радости. Иной, может быть, сказал бы: "он действительно не брал, но делал это со скорбью и болью". Но он говорит: я настолько далек от печали, что даже и хвалюсь этим.

Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!

Что ты говоришь? Похвала для тебя не в благовествовании, а в безвозмездной проповеди? Ужели последняя лучше первого? Нет, говорит; но благовествовать заповедано мне, это моя обязанность, и если я исполняю ее, в том нет никакого совершенства, но если не исполняю ее, горе мне, ибо много буду бит, как не творящий воли своего Владыки (Лк.12:47). Проповедовать же безвозмездно - дело свободного произволения, и потому дело похвальное. Слова необходимая моя обязанность сказаны не для отнятия свободного изволения, но для отличия от свободы брать и по страху наказания за неисполнение долга.

Ибо если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение.

Если бы дело проповеди не было возложено на меня, а совершал я оное сам от себя, то я имел бы великую и многую награду. Если же оно возложено на меня; очевидно, я совершаю оное не сам по себе, но делаю по воле Владыки. Это значит недобровольно. Посему дело это не заслуживает чести: ибо я исполняю только вверенное мне служение. Примечай и следующее. Не сказал: если делаю недобровольно, то не буду иметь награды, - чтобы показать, что он получит награду и за проповедь, хотя в сем случае поступает по воле Владыки; ибо несообразно было бы с правдой, если бы все апостолы не получили награду за проповедание, только не такую, какую получит проповедующий безвозмездно.

За что же мне награда? За то, что, проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безвозмездно, не пользуясь (εις το μη καταχρ"σασθοα) моею властью в благовествовании.

То есть: для меня большая и достохвальная награда в том, чтобы не пользоваться мне властью брать, не пользоваться совершенно. Ибо слово κατάχρησις (которое в иных случаях означает злоупотребление) употребил здесь в значении пользования (χρήσις) вообще. Взимание везде называет властью, чтобы показать, что и те, которые брали, нисколько не погрешали. Сказал в благовествовании, чтобы показать, что, кто благовествует и трудится, тот должен брать, а кто не делает, тот не должен.

Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести.

Говорит еще большее. Я не только не брал, хотя имел власть, но и, будучи свободен, не будучи никому подчинен, без постороннего побуждения, сам поработил себя всем, не одному и не двум, но вселенной, не для того, чтобы угождать всем лестью, но чтобы больше приобрести верующих; ибо приобрести всех невозможно.

Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев.

Например, когда обрезал Тимофея (Деян.16:3). Не сказал: иудей, но: как иудей, чтобы показать, что дело это было с особенной целью.

Для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных.

Разумеем прозелитов, или тех из. иудеев, которые уверовали, но еще держались закона. Было это тогда, когда он остриг голову (Деян.18:18), когда принес жертву по обряду очищения (Деян.21:26). Делал же это с особенной целью и для видимости, чтобы исправить тех, которые делали это по убеждению.

Для чуждых закона - как чуждый закона.

Под беззаконными разумеет или тех, которые не имели закона Моисеева, которые обратились, из язычников, каков был Корнилий (Деян.гл.10), и посещая которых, Павел снисходил к их слабости, или и греков, к которым тоже применялся, например, когда держал речь пред афинянами, то начал ее с жертвенника, бывшего у них, и учил о Христе не как о Боге, но как о человеке (Деян.17:22,23,31); ибо ничего такого они не могли понять, но и его почли за одного из богов своих, каковы у них были: Геркулес, Эскулап. Везде прибавлено слово как, дабы ты знал, что Павел только казался, а на самом деле не был таким.

Не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, - чтобы приобрести чуждых закона.

Дабы не подумали, что Павел в беседах с чуждыми закона переменял свой образ мыслей, говорит: не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, то есть имея закон, высший древнего закона, закон Христов. И для чего же? для того, чтобы приобрести чуждых закона.

Для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных.

Так и теперь для вас, по причине нетвердости вашей в убеждениях и удобопреклонности к соблазну, я не захотел питаться на ваш счет. Да и в тех случаях, когда он по немощи слушателей не говорит ясно о божественности Сына или о божественности Духа, знай, что он становится для немощных, как немощный.

Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых.

И что перечислять многое? Я ко всем применялся. Хотя я не надеялся спасти всех, но желал спасти хотя немногих. А это еще более удивительно. Но трудиться до изнеможения ради немногих - великое дело. Прибавил по крайней мере, чтобы утешить учителей. Ибо хотя никто не спасет всех, но немногих, без сомнения спасет. Потому не должно оставаться в бездействии.

Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его.

Благовестием называет верующих, которые спасаются чрез благовестие, как и выше сказал: от благовестия жить, то есть от верующих. Я, говорит, поступаю так для того, чтобы мне вместе с верующими быть соучастником в венцах. Говорит так не потому, будто делал это из-за награды, но для того, чтобы убедить их делать все для братии в надежде получить блага небесные. Заметь смиренномудрие апостола. Достойный первенства, он в участии в благах поставляет себя наряду с верующими вообще.

Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду?

Доказав, что нужно снисходить братьям, ведет к ним речь уже более строгую. Слова его имеют такой смысл. Не думайте, что для спасения вашего достаточно уже того, что вы уверовали и вступили на поприще Церкви. Нет, этого мало; подобно как и для бегущих на ристалище мало - просто бежать, но нужно еще бежать безукоризненно, и притом до самой цели. И кто так бежал, тот только и получит награду. А вы в опасности не получить ее; потому что, зная более, чем другие, пренебрегаете братьями и вкушаете идоложертвенное.

Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего.

Вы, говорит, должны бежать так, чтобы получить. А этого не бывает без любви, которой вы не имеете. Хотя вы и почитаете себя совершенными, но несправедливо; ибо вы еще не достигли сего. Намекая же на то, что у них много было недостатков, ибо между ними водились чревоугодие, блуд и пьянство, говорит: все подвижники воздерживаются от всего, не от того или от другого, но от всего воздерживаются. Итак, признайтесь, что вы еще далеко не совершенны, и узнайте, что получение награды обусловливается воздержанием.

Те для получения венца тленного, а мы - нетленного.

Это уже обличение. Они воздерживаются для получения тленного венца: а мы не делаем этого и для венца нетленного?

И потому я бегу не так, как на неверное.

Что это значит: как на неверное? То, что я все делаю с целью, когда обрезываю, когда стригусь, и ничего не делаю без мысли и без цели, как вы. Ибо какая цель - есть идоложертвенное, когда другие погибают из-за этого? Решительно никакой. Посему, делая это без разумного основания, вы бежите на неверное, и без цели и напрасно. Как превосходный учитель, апостол сам себя прямо выставляет в пример.

Бьюсь не так, чтобы только бить воздух.

Я имею, кого поражать, именно - диавола. А вы не поражаете его, но совершенство знания употребляете на суету.

Но усмиряю и порабощаю тело мое.

Здесь указывает на то, что они преданы чревоугодию и извиняют оное под предлогом совершенства. А я, говорит, переношу всякий труд, чтобы жить целомудренно. Ибо усмиряю (ύποπιέζω - глаза подбиваю) значит: бьюсь с телом. Словом ύπώποι называются синяки под глазами, которые бывают от побоев. Итак, апостол хочет показать, что борьба с природой - подвиг многотрудный. Ибо тело, говорит, очень самовластно и сильно в противоборстве. Поскольку же сказал усмиряю и упомянул о синяках, то тотчас присовокупил: и порабощаю, дабы ты знал, что тело нужно не уничтожать, но, как раба своевольного, укрощать и подчинять, что свойственно господину, а не врагу. Некоторые же думают, что ύποπιέζω сказано в смысле более тесном, вместо: изнуряю голодом. Но такое мнение несправедливо; ибо тогда должно было бы стоять слово ύποπιάζω.

Дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным.

И чрез это возбуждает их к большей трезвости. Ибо если мне, говорит, недостаточно для спасения проповедовать и учить, но нужно еще представить самого себя беспорочным во всем: как же вы можете спастись одной только верой, когда вы служите столь многим страстям?