Назвав иудеев народом непослушным, представляет себя сомневающимся, говоря: неужели обетования Божий не исполнились от того, что народ израильский сделался непослушным? Нет, отвечает. Бог не отверг народа Своего, который Он наперед знал, то есть о котором знал, что он способен к принятию веры. Ибо и я Израильтянин. Потом, дабы не возразил кто: разве ты один составляешь народ? присовокупляет: не отверг Бог народа Своего, то есть и другие, кроме меня, есть три тысячи, есть пять тысяч, есть великое множество из народа, которые уверовали, как показывают Деяния апостольские (2:41, 4:4, 5:14).

Или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? как он жалуется Богу на Израиля, говоря: Господи! пророков Твоих убили, жертвенники Твои разрушили; остался я один, и моей души ищут. Что же говорит ему Божеский ответ? Я соблюл Себе семь тысяч человек, которые не преклонили колени перед Ваалом.

Апостолу могли возразить: что ты, Павел, говоришь? Неужели в трех, в пяти тысячах, в великом множестве людей полагаешь ты тот народ, который уподобляется песку и звездам? Поэтому говорит: и при Илии спаслось не более семи тысяч; но и Илия не знал их. И теперь, вероятно, есть много уверовавших. Если вы не знаете их, это не новость: и Илия не знал тех. При сем неприметно касаясь словом другого предмета, показывает, что совершенное ими убийство давно свыше предсказано. Именно: дабы не сказали они: мы убили Христа как обманщика, спрашивает: как же убили ветхозаветных пророков предки ваши? ужели и те были обманщики? Они смело огорчали? Но как же предки ваши раскопали алтари? неужели и алтари оскорбляли? А как домогались убить самого Илию, ревновавшего об иудеях, славившегося чудотворениями? Если же в те времена, когда так много было порочных людей, Господь избрал для себя только семь тысяч, как показывает Писание, то есть откровение и слово Божие, то отнюдь ничего нет нового, если Он и теперь избирает только достойных. Это объясняет и далее.

Так и в нынешнее время, по избранию благодати, сохранился остаток.

И теперь, говорит, есть остаток, то есть наилучшие. Когда провевают смолоченное, то в остатке бывает зерно. Так точно и Бог, отвергая дурных, оставляет себе достойных. Когда сказал: по избранию, то показал старание спасаемых, потому что они сделались достойны избрания вследствие их старательности, а когда сказал благодати, то означил дар Божий.

Но если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатью.

Здесь показывает, что не уверовавшие из евреев не имеют никакого извинения. Вы не можете, говорит, сказать, что Бог требовал от вас дел и трудов. Все есть дело благодати. Почему же не хотите вы спастись, когда такое благо предлагается вам без требования от вас трудов? Поэтому, кто захотел, те и спаслись. Эти-то и составляют народ Божий. Значит, Бог не отверг народа Своего, достойного спасения.

А если по делам, то это уже не благодать; иначе дело не есть уже дело.

Если бы мы благоугождали Богу делами, то благодать была бы уже неуместна; а если есть место для благодати, то нет уже дела и дело не есть дело. Ибо где благодать, там не требуется дела; а где дело, там нет благодати.

Что же? Израиль, чего искал, того не получил; избранные же получили.

Объяснив, что такое благодать, то есть что она есть дар Божий помимо дел, говорит, что израильтяне, ища праведности, не получили ее, потому что искали ее худо и от дел, чем невозможно получить ее. Избранные же получили. Словом получили показывает величие благ и то, что все есть дело благодати Божией. И мы в обыкновенной беседе говорим: он получил прибыль, то есть приобрел выгоду без труда.

А прочие ожесточились, как написано: Бог дал им дух усыпления (κατανύξεως), глаза, которыми не видят, и уши, которыми не слышат, даже до сего дня.

В свидетели ослепления их приводит Исаию, дабы не показалось, что он говорит свое. Слова Бог дал сказаны вместо "предоставил", то есть позволил, попустил им иметь дух усыпления. Бесчувствием же называет такой навык души к злу, который неисправим и непременяем; ибо быть бесчувственным (κατανύσσεσθοα) значит приразиться или прилепиться к чему-нибудь. Они, имея глаза, чтобы видеть чудеса, и уши, чтобы слышать учение Господне, ни теми, ни другими не воспользовались, как должно. Так поступили они не в отношении к одному Христу, но и в отношении к апостолам. Даже до сего дня, сказано.

И Давид говорит: да будет трапеза их сетью, тенетами и петлею в возмездие им; да помрачатся глаза их, чтобы не видеть, и хребет их да будет согбен навсегда.

Так как они, говорит, непременяемы в злобе, то будут подвергнуты крайнему наказанию. Трапеза их, то есть все блага и забавы превратятся в противное; они будут уловляемы в сети и пойманы, сделавшись легко пленяемы и одолеваемы всеми и всегда имея в жизни своей соблазны и преткновения. А дабы видно было, что они потерпят это за грехи, сказал: в возмездие. Кроме того, от бедствий помрачились очи их, как душевные, так и телесные. И хребет их согбен, ибо они находятся в таком рабстве у римлян, которое никогда не кончится. Это значит слово навсегда, то есть они никогда не освободятся от рабства того.

Итак спрашиваю: неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак.

Достаточно укорив иудеев, придумывает теперь для них утешение и спрашивает: неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? - то есть неужели они согрешили так, что нельзя уже уврачевать их никак. Они преткнулись, однако падение их было не таково, чтобы не было средства поправить дело. Во время кончины мира, как далее скажется, и они спасутся.

Но от их падения спасение язычникам, чтобы возбудить в них ревность.

Здесь желает выполнить две задачи: во-первых, утешить иудеев, а во-вторых - обуздать надмение язычников. Говорит: спасение стало достоянием язычников, когда иудеи преткнулись и не уверовали. По порядку следовало сперва спастись иудеям, а потом язычникам; но поскольку иудеи оказались неверующими, то избраны язычники. На это указывается и во многих местах Евангелия. А спасены язычники, чтобы возбудить в них ревность, то есть дабы иудеи уязвились честью, оказанной язычникам, и убедились придти ко Христу по крайней мере из соревнования к ним.

Если же падение их - богатство миру, и оскудение их - богатство язычникам, то тем более полнота их.

Если, говорит, иудеи, преткнувшись, приготовили спасение язычникам, и язычники были приняты, когда иудеи были отвергнуты, и падение иудеев стало богатством язычников, то тем более полнота их, то есть когда они, обратившись, все спасутся. Так говорит в приятность иудеям и в утешение их. Ибо хотя иудеи пали, однако язычники не спаслись бы, если бы не имели веры.

Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое. Не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них?

Опять утешая иудеев, сокрушает надмение язычников, говоря: хвалю вас по двум причинам: во-первых, потому, что, быв поставлен в учителя вам, имею нужду прославлять служение мое, то есть вас, а во-вторых - потому, что имею в виду возбудить к ревности сродников моих по плоти - иудеев. Словом плоть показал свое родство с иудеями и нежную любовь свою к ним. И не спасу ли, - не сказал: всех, но: некоторых. Ибо неприметно обнаруживает их жестокосердие; потому что могло статься, что некоторые, воспламенившись соревнованием, будут подражать язычникам и уверуют.

Ибо если отвержение их - примирение мира, то что будет принятие, как не жизнь из мертвых?

Если, говорит, прогневавшись на них, столько даровал другим, и сделал врагов друзьями, то чего не дарует, когда примет их? Тогда будет жизнь из мертвых, то есть нескончаемые блага; ибо на них указывает словом жизнь. Вместе с этим намекает и на нечто возвышеннейшее, именно на то, что как воскресение из мертвых будет зависеть не от принятия иудеев, так и спасение других будет зависеть не от них же, если те не будут иметь веры. Все это говорит, казалось бы, в пользу иудеев, подавая им освежающее питье, как часто поступают врачи с тяжко больными.

Если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви.

Начатком и корнем называет патриархов, а целым и ветвями - тех из потомков их, которые уверовали. Итак, утешает неверующих евреев, говоря: и вы будете святы, если уверуете. Ибо необходимо, чтобы целое и ветви были подобны начатку, то есть то - начатку, а эти - корню. Если же вы не уподобились им, то это служит признаком великой порочности.

Если же некоторые из ветвей отломились, а ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями.

Отломившимися ветвями назвал неверных евреев; ибо они сделались недостойными святого корня. И прекрасно сказал: отломились; ибо никогда Бог не отвергал их так, хотя они многообразно согрешали. А вместо их, отломившихся, привит, говорит, ты, язычник. Не сказал: ты посажен, но: привился, и тем уязвляет иудея и показывает, что на древе иудея, то есть на патриархах, стоит язычник и стал общником корня и сока, то есть достиг от Бога одинаковых с иудейскими благородства и славы. Итак, не возносись и не тщеславься пред ветвями.

Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя.

Что же пользы от этого отломившимся ветвям? Ведь держать свойственно корню. Видишь ли, как только по видимости хвалит иудеев, стараясь лишь утешить их? Впрочем, и этим поощряет иудеев к ревности, показывая понесенный ими вред и то, как другие получили их собственность и владеют ею.

Скажешь: "ветви отломились, чтобы мне привиться". Хорошо. Они отломились неверием, а ты держишься верою: не гордись, но бойся.

Здесь доказывает, что язычники не потому избраны на место иудеев, что иудеи согрешили, но за веру, которую обнаружили язычники. Итак, где, казалось бы, низлагает язычника, там показывает, что падение иудеев было не извинительно. Но исправляет он тех и других. Ты, язычник, скажешь, что ветви отломились, чтобы тебе привиться? Да, отломились, но своим неверием, а не потому, будто Бог обязан тебе честью той: ибо ты держишься верой, привившись к корню. Поэтому бойся, потому что привитие не есть дело природы, но веры.

Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя.

Иудеи были сыновьями патриархов по природе, однако неверием отломились. Тем паче бойся ты, привитый, пощадит ли Бог тебя в случае твоего падения.

Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе, если пребудешь в благости Божией; иначе и ты будешь отсечен. Но и те, если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их.

Не сказал; видишь заслугу свою, но: благость Божию; ибо все есть дело благодати Божией. И пребывать старайся - не сказал: в вере, но: в благости, то есть до конца жизни делай достойное человеколюбия Божия. Если не будешь поступать так, то будешь отсечен. Так и иудеи были бы привиты, если бы не продолжали оставаться в неверии; ибо не Бог сначала отсек их, но они сами по себе отпали и отсеклись неверием своим. Говоря, что Бог не пощадил, имеет в виду, что Бог не милует иудеев, но почитает их недостойными общения и общества святых предков. Весьма мудро устрашает Павел язычника тем, что случилось с иудеями, а иудею примером случившегося с язычниками внушает смелость привиться верой и обнадеживает его упованием на могущество Божие. Силен, говорит. Бог привить их; Он делает все, что превышает надежды наши.

Ибо если ты отсечен от дикой по природе маслины и не по природе привился к хорошей маслине, то тем более сии природные привьются к своей маслине.

Если, рассуждает, если ты, язычник, которому по естеству сродно зло и который имеешь предков, подобных дикой маслине, отсечен от них верой, и, что было не в природе твоей, привит к хорошей маслине, то есть к патриархам, то не тем ли паче возвратится к своей маслине, то есть к отцам своим, иудей, которому по природе сродно добро? Когда же слышишь, что Павел говорит: по природе, то понимай: естественно и последовательно, например: естественно было, чтобы сын святого Авраама был свят. Наоборот, выражение: не по природе понимай: неестественно и непоследовательно, например: неестественно, чтобы сын скверного язычника был свят.

Ибо не хочу оставить вас, братия, в неведении о тайне сей, - чтобы вы не мечтали о себе, - что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется.

Тайной называет здесь неведомое и сокровенное. В чем же состоит эта тайна? В том, что евреи не все не уверовали, но отчасти ожесточились. Из них уверовали многие, о которых, как выше сказано, наперед знал Бог, и многие уверуют впоследствии; ибо израильтяне ожесточились, пока спасутся все предузнанные Богом язычники; тогда и Израиль весь спасется, очевидно, уверовав.

Как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова. И сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их.

Опять приводит Исаию, который восклицает, что придет от Сиона могущий спасти и очистить грехи израильтян. Когда же это будет? Когда сниму с них грехи их, то есть когда удостою их отпущения посредством крещения. Посему хотя не получили они отпущения грехов теперь (ибо ожесточены), но это исполнится впоследствии.

В отношении к благовестию, они враги ради вас; а в отношении к избранию, возлюбленные Божии ради отцов. Ибо дары и призвание Божие непреложны.

Поскольку, говорит, вы покорились Евангелию и приняты Богом, то они стали упорнее и более отшатнулись и сделались врагами; но так как предки их изначала избраны Богом, то Бог не попустит им погибнуть совершенно (ибо они возлюбленные), но примет их, если уверуют.

Как и вы некогда были непослушны Богу, а ныне помилованы, по непослушанию их, так; и они теперь непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы.

Вы, говорит, называвшиеся прежде язычниками, не захотели послушаться: поэтому избраны были и получили закон иудеи. Опять, когда призваны были иудеи и не послушались Христа, избраны и помилованы вы. Но помилование нас будет и их помилованием: они будут соревновать вам и уверуют, и таким образом удостоятся вашего помилования.

Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать.

То есть обличил, объявил непослушными, чтобы спасти одних упорством других. Ибо прежде, когда непослушны были язычники, спас, как сказано, евреев; опять, когда не послушались Христа иудеи, спасены язычники, когда же спасены язычники, спасутся, соревнуя им, и иудеи, и таким образом все будут помилованы.

О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!

Размышляя о домостроительствах Божиих от начала мира, о том, как Бог устрояет противоположное чрез противоположное и посредством одних непокорных показывает покорными других, пришел в изумление, удостоверяя тем, что Тот, кто так устрояет дела наши, непременно устроит и будущее спасение иудеев. Богатством называет благость, глубина которой только приводит в изумление, а величие которой неизвестно: ибо обогатить так язычников есть дело богатства. Вместе с благостью изумляется и премудрости, посредством которой Бог управляет жизнью нашей и умудрил невежественных язычников, и ведению, посредством которого Он знает, что полезно каждому. О путях же не сказал: непостижимы, но: неисследимы, то есть не могут даже быть исследуемы. Пути Его, то есть способы домостроительства, не только не могут быть постигнуты, но даже исследованы, то есть нельзя даже видеть следа их.

Ибо кто познал ум Господень? или кто был советником Ему? Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать?

Один Он, говорит, знает дела Свои, а кроме Его никто другой. Будучи премудр, Он не от совета с другим заимствует премудрость, но Сам по Себе был и есть самодостаточен. Он же есть и источник всех благ и что только дает, дает не как обязанный вознаграждать, подобно взявшему что у другого, но по Своей благости. Ибо кто дал Ему наперед, то есть Богу, чтобы воздалось ему? то есть чтобы даруемое Богом благодеяние почиталось отдачею тому, кто дал?

Ибо все из Него, Им и к Нему.

Он сам есть источник всего: это значит: из Него. Он и поддержка всего: это значит: Им. Все имеет начало от Него, и Им сотворено, и все стоит и держится, опираясь на Нем, как на основании каком.

Ему слава во веки, аминь.

У Павла в обычае заканчивать речь благодарением, когда говорит он о чем-нибудь важном. Так поступает он и теперь. Так как он исполнился изумления благости, премудрости, ведению и способам домостроительства Божия, то и славословит наконец Бога, научая тем и нас благодарить Бога за великие блага и прославлять его словами и жизнью.