1. Воззрев же Павел на сонм, рече: мужие братие, аз всею совестию благою жителствовах пред Богом, даже до сего дне. 2. Архиерей же Ананиа повеле предстоящым ему бити его уста. 3. Тогда Павел рече к нему: бити тя имать Бог, стено повапленая: и ты седиши судя ми по закону, преступая же закон велиши, да биют мя. 4. Предстоящии же реша: архиерею ли Божию досаждаеши? 5. Рече же Павел: не ведах, братие, яко архиерей есть: писано бо есть: князю людий твоих да не речеши зла.

Воззрев же Павел на сонм. Говорит уже не к народу и не к толпе. Аз всею совестию благою жителствовах, то есть, не сознаю себя, в своих поступках, ни в чем виновным пред вами и достойным этих уз. И ты седиши судя ми по закону, преступая же закон велиши, да биют мя. Преступая же закон, то есть, будучи виновен в беззаконии; как бы говорит: будучи достоин весьма многих наказаний. Архиерею ли Божию досаждаеши? Не ведах, яко архиерей есть. Как же ты говорил: и ты седиши судя ми по закону? Да, Павел принимает вид, что не знает; но это было не вредно, а полезно для слушателей. Но я очень убежден, что Павел действительно не знал, что Анания - архиерей; так как он (Павел) прибыл недавно во Иерусалим, с иудеями не обращался и видел Ананию среди многих других лиц. Да среди многих и разнообразных лиц архиерей был и незаметен. Стеной же повапленой называет его потому, что хотя Анания принимал светлый образ человека, который, как бы защищает закон и судит по закону, но мысль его была полна беззакония. Поэтому Павел и изобличает в нем лицемерный вид наружного расположения к закону.

6. Разумев же Павел, яко едина часть есть саддукей, другая же фарисей, воззва в сонмищи: мужие братие, аз фарисей есмь, сын фарисеов: о уповании и о воскресении мертвых аз суд приемлю. 7. Се же ему рекшу, бысть распря между саддукеи и фарисеи и разделися народ. 8. Саддукее бо глаголют не быти воскресения, ни ангела, ни духа: фарисее же исповедуют обоя.

Аз фарисей есмь. Опять говорит по-человечески, но всюду богат благодатию. Не обманывает однако и здесь; потому что по предкам он фарисей. А так как иудеи не хотели сказать, за что обвиняют его; то он считает себя вынужденным высказать это сам: о уповании и о воскресении мертвых аз суд приемлю, и оправдывает себя самым обвинением их и их клеветою. Саддукеи же, будучи несмысленни, не знали, быть может, даже Бога; поэтому не верят даже тому, что будет воскресение. Фарисеи же исповедуют обоя. Однакож саддукеи не признают трех положений (воскресения, бытия ангела и бытия духа). Как же писатель говорит: обоя? Но дух и ангел одно и то же; кроме того слово «обоя» (и то и другое) говорится и о трех предметах. Писания людей некнижных и рыбарей не следует измерять мерою изящной внешней отделки, какою отличаются сочинения писателей специалистов; от этого рождаются ереси.

9. Бысть же кличь велик: и воставше книжницы части фарисейския пряхуся между собою, глаголюще: ни едино зло обретаем в человеце сем: аще же Дух глагола ему, или ангел, не противимся Богу. 10. Мнозе же бывшей распре, бояся тысящник, да не растерзан будет Павел от них, повеле воином снити и восхитити его от среды их, и вести его в полк.

Аще же Дух глагола ему... Чего-то не достает для полноты мысли. Дух, говорится, или ангел внушал ему содержание речи, неизвестно; или это сказано от лица фарисеев и в таком случае слова: аще Дух глагола ему, или ангел, следует понимать так: вот он говорит о воскресении; очевидно, или Дух, или ангел преподал ему учение о воскресении. Бояся тысящник... Боялся, чтобы не растерзали Павла; так как он сказал, что он - римлянин; и дело было недалеко от опасности. Наконец воины похищают его, думаю, как свою собственность.

11. В наставшую же нощь представ ему Господь, рече: дерзай Павле: якоже бо свидетелствовал еси, яже о мне, во Иерусалиме, сице ти подобает и в Риме свидетелствовати, 12. Бывшу же дню, сотворше нецыи от иудей совет, закляша себе, глаголюще ни ясти ни пити, дондеже убиют Пасла. 13. Бяху же множае четыредесятих сию клятву сотворшии: 14. Иже приступльше ко архиереем и старцем, реша:

Представ ему Господь; так как Господь - утешитель в скорбях. Но Он не являлся Павлу прежде, чем последний не впал в опасность (так как Господь укрепляет нас и посредством скорбей), и по явлении своем соизволяет спасти жизнь его человеческими средствами.

14. Клятвою прокляхом себе, ничтоже вкусити, дондеже убием Павла. 15. Ныне убо вы скажите тысящнику с собором, яко да утре сведет его к вам, аки бы хотяще разумети известнее, яже о нем: мы же, прежде даже не приближитися ему, готовы есмы убити его.

Прокляхом себе. Вместо того, чтобы сказать: они сказали, что отрекутся от веры в Бога, если не сделают того, что задумали. Таким образом, давали ли они ложное обещание, - они под клятвою, как обманщики; удалось ли бы им убить Павла, - они снова подвергали себя проклятию, как убийцы, или предавал их анафеме Бог.

16. Слышав же сын сестры Павловы ков, пришед и вшед в полк, сказа Павлу. 17. Призвав же Павел единаго от сотник, рече: юношу сего отведи к тысящнику: имать бо нечто сказати ему. 18. Он же убо поимь его приведе к тысящнику, и рече: узник Павел призвав мя, умоли сего юношу привести к тебе, имуща нечто глаголати тебе. 19. Поимь же его за руку тысящник, и отшед на едине вопрошаше его: что есть, еже имаши возвестити ми? 20. Рече же, яко иудее совещаша умолити тя, яко да утре сведеши Павла к ним в собор, аки бы хотящым известнее истязати яже о нем. 21. Ты убо не послушай их: ловят бо его от них мужие множае четыредесяти, иже закляша себе ни ясти ни пити, дондеже убиют его: и ныне готови суть чающе обещания, еже от тебе. 22. Тысящник убо отпусти юношу, завещав ни единому же поведати, яко сия явил еси мне. 23. И призвав два некая от сотник, рече: уготовита ми воинов вооруженных двесте, яко да идут до Кесарии, и конник седмьдесят, и стрелец двесте, от третияго часа нощи: 24. И скоты привести, да всадивше Павла проводят до Филикса игемона.

Слышав же сын сестры Павловы ков. По Божию устроению было то, что иудеи не заметили, как он мог слышать. Снова спасается Павел вследствие человеческой предусмотрительности; так как он всех, даже сотника оставляет в неведении, чтобы не обнаружилось дело. Не следует ставить в осуждение Павлу того, что он боялся опасности; это свидетельствует лишь о слабости его природы (так как он был человек), и должно служить в похвалу его воли; так как и страшась ударов и смерти, он не сделал из-за страха этого ничего недостойного себя.

25. Написа же и послание, имущее образ сей: 26. Клавдий Лисиа державному игемону Филиксу радоватися. 27. Мужа сего ята от иудей, и имуща убиена быти от них, приступль с воины отъях его, уведев, яко римлянин есть. 28. Хотя же разумети вину, еяже ради поимаху нань, сведох его в сонмище их: 29. Егоже обретох оглаголуема о взыскании закона их, ни едино же достойно смерти или узам согрешение имуща. 30. Сказану же бывшу ми кову хотящу быти от иудей на мужа сего, абие послах его к тебе, завещав и клеветником его глаголати пред тобою, яже нань: здрав буди. 31. Воини же убо по повеленному им, вземше Павла, ведоша об нощь во Антипатриду. 32. Во утрие же оставльше конники ити с ним, возвратишася в полк. 33. Они же пришедше в Кесарию, и вдавше послание игемону, представиша ему и Павла. 34. Прочет же игемон послание, и вопрошь, от коея области есть, и уведев, яко от Киликии, рече: 35. Услышу о тебе, егда и клеветницы твои приидут.

Ни едино же достойно смерти... Вот и письмо, написанное в защиту его и в обвинение иудеев. Посмотри: Павел признается невинным не иудеями, а иноплеменниками, как и Христос Пилатом.

И повеле в преторе Иродове стрещи его.